«Первое место для нас — безусловно, успех, но и определенный вызов. Лидерство труднее удержать, чем получить. Думаю, нам помогло то, что мы вовремя очертили стратегический пул партнеров в рамках ориентации на продвижение новых продуктов. Мы нацелены на развитие своих партнеров, мы хорошо их знаем и стараемся обеспечить персональный подход. Поддержка должна быть мощной и одновременно доступной: у нас всегда есть маркетинговые материалы, и партнер за пару кликов может получить нужную ему информацию. С прошлого года в Axoft действует демозона Pilot-ICE, где желающие могут ознакомиться с полным функционалом системы и получить консультации нашего специалиста».

«География нашей работы — Екатеринбург и дальше, к востоку России. АСКОН занимает на предприятиях свою нишу, но особенно перспективные отрасли для российского САПР, на мой взгляд, — это машиностроение и нефтегаз. Здесь открывается много возможностей. Предприятия сегодня ориентированы на импортозамещение, кроме того, появляются новые производства, которым нужно программное обеспечение. Преимущество компании «АйДиТи» перед другими поставщиками ПО — наличие квалифицированных технических специалистов по САПР. Техническую поддержку по продуктам АСКОН мы оказываем своим заказчикам сами».

«Нас заинтересовали новые решения АСКОН, ориентированные на заказчиков из сферы промышленного и гражданского строительства — тот сегмент клиентов, с которым работаем мы. И 3D-САПР Renga Architecture и система управления проектной организацией Pilot-ICE потенциально привлекательны для наших клиентов, и мы решили посмотреть на эти продукты повнимательнее и донести информацию до наших пользователей.

У «Инфарс» уже есть несколько заказчиков системы Pilot-ICE: для них важными преимуществами стали гибкость, настраиваемость решения и его цена. С точки зрения функционала продукт внушает доверие, ведь он создан опытным и хорошо известным разработчиком САПР. Главные наши ожидания связаны с развитием Renga – причем не только архитектурной части продукта, но и конструктивной.

В сотрудничестве с АСКОН я бы хотела отметить поразительную маркетинговую поддержку, отзывчивость и готовность специалистов компании проводить совместные мероприятия, консультации, переговоры с заказчиками. Хочется, чтобы партнерство не сбавляло обороты и только укреплялось».

«Продавать САПР через Интернет сложно. Во-первых, это ПО, которое требует консультаций при подборе приложений. «Легкую» продажу можно осуществить, если заказчик знает, что конкретно ему нужно. Во-вторых, между интернет-магазинами сегодня высокая конкуренция. И важно не просто привести потенциального клиента на сайт, но и сориентировать его в нужном направлении. Это требует вложений и постоянной поддержки в виде контекстной рекламы, промо-страниц, рассылок. Так что проще продать САПР через менеджера — он расскажет, какие задачи закроет клиент, приобретая конкретный софт. Вести живой диалог всегда легче.

Мы в Softkey планируем развивать практику фокус-дней, когда менеджеры целенаправленно отрабатывают клиентскую базу по продуктам определенного вендора — в том числе и АСКОН. Будем делать больше фокус-дней, будем выходить на крупных заказчиков, будем разбивать аудиторию по отраслям (машиностроение, ПГС), чтобы предлагать специализированные решения. Кстати, Евгений Булынин уже принимал участие в фокус-днях. Приятно, что АСКОН поддерживает наши начинания, готов прислушиваться к нашим идеям!».

Когда начнут зарабатывать по 30 млн долларов. Сейчас частная американская компания предлагает более дешевые суборбитальные полеты. Недавно в музее была группа любителей: они планируют пройти медкомиссию в Звездном городке — у нас хорошая база и дешевле. Ну а времена, когда «билет» в космос будет стоить, как поездка в трамвае, наступят еще очень не скоро.

Во время старта максимальная перегрузка достигает трех единиц, причем она различна при работе первой, второй и третьей ступеней. При работе первой ступени она совсем небольшая, так как процесс выхода достаточно долгий. При работе второй ступени ощущаешь вибрацию, кажется, что едешь на телеге по булыжнику. Это связано с тем, что система управления находится в верхней части ракеты, а исполнительные органы — в нижней, и пока сигнал доходит от гироскопов до рулевых машинок, происходит небольшое запаздывание, отсюда вибрация. Третья ступень — это одна-две единицы, тут ничего страшного нет.

Теперь о посадке. Если посадка штатная, спуск на полигон посадки проходит по управляемой пологой траектории, то максимальная перегрузка на участке торможения в плотных слоях достигает пяти единиц. Но учитывая, что человек пробыл в космосе полгода (а некоторые наши ребята были и больше года), то воспринимается она, конечно, тяжело. Первая «встреча» с весом после полугода в невесомости, да еще и с перегрузкой, воспринимается как 7-8 единиц.

Самая яркая перегрузка — так называемая мягкая посадка. Это очень ощутимый удар о землю, несмотря на то, что срабатывают двигатели мягкой посадки, амортизаторы кресел «Казбек». Поэтому мягкую посадку принято называть «жесткий удар по мягкому месту». За 5 секунд до касания с землей загорается предупреждение «Посадка». В этот момент все космонавты должны напрячь мышцы и перестать говорить, сжать зубы, чтобы не откусить язык. Удар, брызги из глаз — и ты на Земле! Это штатная посадка. Если же идет падение, баллистический спуск — а они у нас в последнее время, к сожалению, участились из-за отказа блока управления системой спуска — то перегрузка может достигать кратковременно до 20 единиц. Наши ребята эти перегрузки на себе уже испытали.

Ощущения так себе. На станции есть тренажеры для физических упражнений. Бегущая дорожка, к которой мы пристегиваемся амортизаторами и бегаем в течение часа. Велоэргометр, который полчаса крутишь ногами и полчаса руками. Все это два часа в сутки, ежедневно! Так что когда космонавт спускается по трапу, сразу видно, сачковал он или нет. Если идет, насвистывая, значит, каждый день тренировался. Если ведут под руки, голова болтается, значит, пропускал. Когда космонавты прилетают с МКС, их сразу привозят в Звездный городок — на реабилитацию в профилактории.

А приземление может произойти и нештатное: разгерметизация, пожар, причем такой, что придется покидать станцию. Можно оказаться в труднодоступном районе, где никто не окажет помощь. Несколько лет назад был спуск, когда у нашего космонавта Николая Бударина и двух американцев, возвращавшихся после длительного полета на Землю, произошел отказ блока управления спуском, перегрузка была 20 единиц. Когда они приземлились, район посадки был на 500 км ближе, чем принято. Их долго искали, не могли найти (после чего всем экипажам стали выдавать мобильные телефоны). Только благодаря упорным тренировкам Николай Бударин смог сам выйти из корабля, помог американцам, которые плохо себя чувствовали, организовал спасение, наладил радиостанцию. Через 4-5 часов их нашел самолет.

Мы с Юрием Романенко занимались много, так что только первые полчаса после посадки чувствовали себя неважно, всякие вестибулярные расстройства. Но уже к вечеру я ходил своими ногами, в бассейне купался. Объективно невесомость наносит серьезный вред нашим клеткам, они меняют свою структуру в длительном полете. После полета клетки должны приходить в свою нормальную форму — и это длится примерно столько же, сколько сам полет.

То, что американцы были на Луне, не вызывает никакого сомнения. Специально под их полет в Евпатории был установлен радиотелескоп, и мы получали ту же самую телеметрию, что и они. Все их тормозные импульсы, все переговоры и движения мы наблюдали. И не только мы. Бразилия, Австралия. Эта объективная информация, она хранится, ее можно проверить. Мы много беседовали с астронавтами, которые там побывали. Часто с ними встречаемся. На чем «сгорели» американцы? Фото и киноматериалы, особенно после первого полета, были не очень хорошего качества. И они решили для красоты момента доснять кое-что в ангаре... И попались. Отсюда и пошел слух, что американцы на Луне не были.

На Международной космической станции военной нагрузки нет. Что касается беспилотных полетов, то тут примерно 50/50. Основная составляющая — военная, причем как у наших спутников, так и у американских. На стационарной орбите есть и низковысотные, и высоковысотные спутники. Выполняют они свою задачу четко. Гражданский космос — это телевизионные спутники, ретрансляторы, навигационные GPS и ГЛОНАСС.

Вы имеете ввиду «Гравитацию»? Фильмы это очень красивые, актеры красивые. Но с технической точки зрения — это все полная ерунда, рассчитанная на людей, совсем не разбирающихся в технике. Хотя сегодня порой обычный смартфон может быть на уровне пульта управления космического корабля. Я рекомендую посмотреть замечательный фильм «Апполон —13» с Томом Хэнксом в главной роли. Мы считаем, что это непревзойденный фильм о полетах в космос. Почему он таким получился? Во-первых, потому что основан на реальных событиях, произошедших с кораблем, на котором взорвался электрохимический генератор. Во-вторых, в съемках принимали участие специалисты НАСА. Фильм правдивый, красивый, интересный. Есть еще один фильм — «Армагеддон» с Брюсом Уиллисом. Он, конечно, смешной, своеобразный, но в нем совершенно четко показана проблема, которая может ожидать нашу планету в будущем. Земля вновь входит в поле астероидов, возможны соударения с астероидами. Если в сторону Земли будет двигаться средний по размерам (достаточно 100 квадратных метров), то ущерб нашей цивилизации возможен, и тогда не исключена такая экспедиция на поверхность астероида. Американцы уже начали программу подготовки полета на астероид. Сначала тренировочная высадка, а потом, если понадобится, и боевая. Принцип такой же: либо уничтожить астероид с помощью ядерного заряда, либо изменить направление его движения.

Вечером нам приходит радиограмма, в которой расписана вся программа на следующий день, какие эксперименты необходимо сделать. К ним нужно подготовиться, найти нужные приборы. Так как грузовых кораблей прибывает много, мы все складываем в мешки, ручкой подписываем, что в них. Мешки развешаны по всей станции. По телевидению показывают, что все красиво, вокруг порядок, ребята в костюмах делают доклад. На самом деле за камерой сплошные мешки и коробки. Экипажи весь полет проводят в шортах и майках, так как на станции очень жарко. Костюмы надевают перед съемкой, потом быстро снимают. Чтобы подготовиться к следующему дню по 20-й форме, нужно найти все приборы. Бывало, мы целую ночь искали один прибор с тем, чтобы не сорвать программу на следующий день. А программа такая. Утром подъем по московскому времени в 8 часов, гигиенические процедуры, завтрак, два часа работы, потом тренировка — один на велоэргометре, второй на дорожке. После приводим себя в порядок (у нас душа не было, обтирались мокрыми полотенцами). Потом обед, снова работа, вечерняя тренировка, ужин и свободное время. Мы или искали, что необходимо на следующий день, или ничего не делали.

Ничего не делать — как раз самое страшное состояние в длительном полете, сразу вызывает депрессию. Человек подолгу находится в замкнутом пространстве, да еще и вдвоем. Несмотря на то, что психологи нас готовят к полету, подбирают членов экипажа, приходится привыкать друг к другу в полете. Наверное вы читали «Царь-рыба» В иктора Астафьева. Он пишет, что когда охотники-промысловики уходили в тайгу на год за соболями, то уходили по три человека. Заканчивалось это дракой и поножовщиной. Потом уходили по два человека — опять то же самое. Тогда они додумались уходить в тайгу с собакой, потому что с ней выстраиваются замечательные отношения. У нас собак не было. И как бы не было сложно, приходилось выполнять программу. Мы с Юрой Романенко одни из немногих, кто и после полета остались друзьями, потому что научились правильно себя вести.

Еще более тяжелое время — выходные в полете, потому что работы мало. Фильмы все пересмотрели, были книги, гитара. Юра научился на ней играть и песни сочинил. В песнях он сумел передать психологическое состояние космонавта в длительном космическом полете, чего не удавалось сделать ни в одном научном медицинском труде. Кстати, музыки у нас много было. Работаешь, и все время звучит музыка. Высоцкий в космосе не идет из-за своих жестких песен. А Визбор — нормально. Про палатки, байдарки, любовь — о том, чего в космосе нет. Об этом всегда приятно слушать.